Размер шрифта:

Александр Невский и Тевтонский орден. Часть II.

Автор статьи: ст. научный сотрудник
МАУ «Зеленоградский городской
краеведческий музей» Либенштейн А.И.


АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ И ТЕВТОНСКИЙ ОРДЕН.

ЧАСТЬ II

НЕВСКАЯ БИТВА
1111111111111111-min.jpg
https://static.kinoafisha.info/k/movie_shots/1920x1080/upload/movie_shots/5/6/4/3609465/a3e272b730dc...
В начале XIII века в глубинах Центральной Азии быстро набирает силу монгольское раннефеодальное кочевое государство, которое с первых шагов своего существования делает ставку на политику завоеваний и стремительно превращается в империю. Социальное устройство этой раннегосударственной структуры, как и большинства подобных образований, носит характер «народа-войска». При таком устройстве общества, каждый свободный его член, прежде всего, является воином и подчинён строгой и жёсткой военной дисциплине, позволяющей максимально военизировать народ, включая и покорённые племена и народы, которые он вобрал в себя, от этого, кстати, и появилось понятие монголо-татар, и превратить империю в единый военный лагерь. Монголы имели превосходное, для своего времени, войско, основу которого составляла тяжёлая и лёгкая конница. Они действовали силами крупных мобильных оперативных конных соединений, их воины отличались выносливостью, храбростью и дисциплинированностью. Стремительные перемещения отдельных отрядов обеспечивалось за счёт огромных табунов лошадей, которые они гнали позади наступающего войска. Из этих табунов воины брали, сменных верховых лошадей взамен уставших, конское мясо служило им пищей, а кровь – питьём.
0b619b2a5df2-min.jpg
Монгольский воин в тяжелом вооружении. Кадр из фильма «Золотая Орда». Действие фильма происходит в XIV веке, но представленный здесь тип доспеха, существенно не менялся. https://a.radikal.ru/a33/1803/c9/0b619b2a5df2.png
На протяжении XII – XIII веков монголам под предводительством Великого Кагана Темуджина, более известного под именем Ченгис-хана (Чингисхана), и его преемников удалось покорить многие народы Дальнего Востока, Центральной и Средней и Передней Азии, Кавказа и Восточной Европы. В 1218 году войска Чингисхана установили господство над Восточным Туркестаном. Далее они двинулись в Среднюю Азию, где уничтожили государство Хорезмшахов, крупнейшее в Азии. После падения в начале 20-х годов XIII века Бухары, Самарканда, Хорезма и Ургенча (конец 1221 года), Чингисхан перенёс военные действия на территорию современных Афганистана, Пакистана и Индии. Под командованием его полководцев Джэбэ и Субудая были предприняты разведывательные походы в Ирак, Закавказье, на территорию нынешнего Казахстана, Поволжье и Причерноморские степи, где в 1223 году тумены⃰ Субудая и Джэбэ нанесли страшное поражение объединённому войску трёх русских «старейших» князей: Мстислава Романовича Киевского, Мстислава Святославича Черниговского, Мстислава Мстиславовича Удалого и половецкого хана Котяна Сутоевича. Из всех князей, участвовавших в битве на реке Калке, остался в живых и спасся только Мстислав Удалой, князь Галицкий. Поражение было настолько ужасающим, что согласно поздним русским былинам, все Великие Русские Богатыри во главе с самим Ильёй Муромцем, полегли в этой битве, и некому было защитить Землю Русскую, от последовавшего Батыева нашествия. Однако после победы в битве на реке Калке монголы вынуждены были отказаться от плана похода на Киев и, в 1224 году по пути обратно на восток, потерпели поражение от волжских булгар и башкир.


25 августа 1227 года, в возрасте 65 лет, Великий Каган монголов Ченгис-хан умирает и его преемником становится его третий сын Угэдэй. В период с 1231 по 1234 год на Дальнем Востоке силой оружия было окончательно сломлено сопротивление корейского государства Корё и уничтожена империя чжурчженей⃰ Цзинь (Айсинь-Гурунь) на территории современного Северо-Восточного Китая. После Великого Курултая (совета) 1235 года войска Чингизидов - потомков и преемников Чингисхана, вторгаются в пределы современных Ирака и Сирии, а в 1237 году под предводительством хана Бату, внука Чингисхана, более известного как на Руси Батый, монголо-татары начали нашествие на Русские Земли. Были взяты штурмом, разграблены и преданы огню крупнейшие города тогдашней Руси – Рязань, Владимир, Переяславль, Чернигов и множество более мелких, таких как вошедший в легенды Козельск и Москва (Спеваковский А.Б. «Религия синто и и войны» Л. 1987, с. 18). Вопреки широко распространенному мнению, первым европейским государством, вставшим на пути орды хана Бату и заслонившим собой Европу от монголо-татарского нашествия, стала не Русь, а Волжская Болгария. И первыми европейскими городами, подвергшимися разорению, стали её столицы Булгар и Биляр, которые уже тогда были значительно больше Стольного Града Киева и, будучи тоже, в основе своей деревянными городами, тем не менее, имели уже канализацию и горячий водопровод. Но историческая правда состоит в том, что Русь нашла в себе силы восстать из пепла и пожарищ, возродиться как самостоятельное государство и пережить Золотую Орду, вобрав в себя её остатки, а Волжская Болгария нет. В то же время, историческая справедливость требует признать, что не только Русь защитила Европу от завоевания, но и Волжская Болгария, ценой собственной гибели защитившая и Европу, и Русь, ослабив мощь направленного на них удара. Вполне возможно, что это и есть одна из причин, почему Руси дано было возродиться вновь, а Волжской Болгарии – нет.
Как уже говорилось ранее, в 1233 году в Новгороде Великом умирает брат Александра Федор Ярославович в возрасте 13 лет, а 12-летний Александр весной 1234 года под отцовским стягом первый раз участвует в военном походе на Дерпт (Юрьев). Правда, ни славы, ни добычи поход не принес, но во время этого похода произошло одно очень значимое событие. Ополчение епископа Германа, выступившее из Дерпта навстречу русскому войску, в ходе последовавшего сражения было оттеснено на подтаявший лёд реки Эмбах (Эмайыги, Омовыже), лёд под ними подломился и, согласно летописи, «потопе их много». Остальные побежали в Дерпт и другие замки и укрылись за крепостными стенами. Потерпев поражение, немцы заключили трёхлетнее перемирие с князем Ярославом и даже признали право Новгорода на сбор дани с Латгалии, но вряд ли оно реально соблюдалось. Главным итогом похода стало упорядочивание границы между немецкими и русскими владениями. На следующий год литовцы попытались захватить Русу, но как гласит летопись «рушане, огнищане и гридьба, купцы и гости, сражаясь, выгнали их из посада в поле... И отступили (литовцы) на Клин. Пришла весть в Новгород князю Ярославу…и настиг их на Дубровне, на селище, в Торопецкой волости… И помог Бог князю Ярославу с новгородцами, и отняли у них 300 лошадей с их товаром. Литовцы побежали в лес, побросав оружие, щиты и всё от себя, а иные тут костями пали. А новгородцев убили тут 10 мужей…» (Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.» с.185, 199-200).
Разорение Батыем в 1237-1238 годах Северо-Восточной Руси стало причиной активизации деятельности ордена Меченосцев и Швеции, направленной на захват территорий Новгородской республики. В то же время активизировалась и Литва, до которой Батыево нашествие, как известно, недошло. В 1239 литовцы предприняли набег на Смоленск, не затронутый Батыевым нашествием, наделав там немалый переполох. А 25 сентября того же года другой литовский отряд пошёл на Псковщину «и побила Литва на Камне Псковичей засадою». Князю Ярославу Всеволодовичу, который, по выражению Карамзина, «приехал господствовать над развалинами и трупами» пришлось срочно принимать меры по защите западных рубежей Руси. В том же 1939 году «женился князь Александр Ярославич. Княжа в Новгороде, он взял дочь у Полоцкого князя Брячислава и венчался в Торопце, тут и свадьбу играл, а в Новгороде другую». А в приданое Александр получил войну с Литвой.
Чжурчжени (чжурчжень)⃰ - Народ тунгусо-маньчжурской языковой группы, родственный маньчжурам, в XII веке завоевавший Северо-Восточную часть Китая и создавший свою империю Цзинь (Айсинь-Гурунь).
Тумен (тумэн)⃰ - высшая организационно-тактическая единица монгольского (монголо-татарского) войска в 12-14 вв. численностью 10 тыс. воинов; подразделялся на тысячи, а они - на сотни и десятки; возглавлялся темником.
bigi4c0a6f059117a-min.jpg
Свадьба князя Александра в Новгороде. Кадр из фильма «Александр Невская битва», 2008 год.
http://www.hdclub.ua/files/film_release_screenshot/big/bigi4c0a6f059117a.png

В таких сложных условиях и тяжких для Русского народа и народов Прибалтики испытаниях начиналось самостоятельное княжение будущего Князя Владимирского и всея Руси Александра Ярославича, которому на момент описываемых событий едва исполнилось восемнадцать лет. И если в первой части этой истории речь шла, главным образом, о действиях немецких рыцарских орденов в Прибалтике и имя князя Александра упоминалось мало и редко, по понятным причинам: сам он был ещё мал, а немецкая и датская агрессия в Прибалтике началась ещё задолго до его рождения, то в следующей части нашего повествования уже редкое событие будет обходится без его участия.

В это же время, в 1237-1238 годах Тевтонский орден, объединившись, или вернее поглотив, орден Меченосцев и вобрав в себя остатки Добринского (Добжинского) ордена, приступил к завоеванию Помезании. Хотя после ужасающего разгрома в битве при Сиргуне в 1233 году пруссы понесли тяжёлейшие потери, Помезания оставалась одной из самых густонаселённых и экономически развитых прусских земель, где имелось немало крепостей. Следует отметить, что при внешней простоте, балтские городища были отлично укреплены и труднодоступны, так как при их строительстве балты, как западные, так и восточные, умело использовали особенности местного ландшафта и складки местности.
vap-min.jpg
  1. Реконструкция городища Русское-1. 
  2. План городища Грачёвка. Возле поселка Грачевка Зеленоградского района возле поселка Русское Зеленоградского района Калининградской обл.
nshg-min.jpg
  1. Типы прусских городищ: А - Логвиново-2; Б – Дроздово; В – Кумачово; Г – Грачёвка
  2. Графическая реконструкция строительства прусского оборонительного частокола.
achpr-min.jpg120840e9f4f515af2c6a7ec6a9ba8d24_kopiya-min.jpgXOLMY_GORODISHHA-min.jpg
  1. Графическая реконструкция строительства прусского оборонительного частокола.
  2. Реконструкция вала и оборонительных сооружений торгово-ремесленного поселения Коралленберг на Куршской косе (территория музейного комплекса Национального парка «Куршская коса»).
  3. Замковые холмы городища Кернаве – древней столицы Литвы, где короновался первый и единственный литовский король Миндовг (Миндаугас). Ныне посёлок Кернаве в Литве.
Как показывают орденские хроники, ни одна из крупных военных операций Ордена, особенно по завоеванию очередной земли пруссов, не обходилась без поддержки сильного союзника. Таким союзником в этот раз стал Генрих III, маркграф Мейсенский, явившийся в Пруссию с пятью сотнями хорошо вооружённых солдат и с большими деньгами, которые расходовал на закупку оружия, снаряжения, строительство крепостей и военных кораблей для Ордена. В немецкой историографии эту экспедицию называют Вторым крестовым походом в Пруссию и возглавил его лично маркграф Генрих, который, по выражению хрониста, «пустил неверным много крови». Одна за другой были взяты и уничтожены почти все крепости Помезан: Штум (ныне одноимённый город Поморского воеводства Польши), Постелин, Ризенбург (ныне город Прабуты Поморского воеводства Польши), Ризенкирхен, Вилденберг и крепость возле озера Друзно. Возможно, эта крепость находилась рядом с древним торгово-ремесленным поселением викингов, существовавшим там до конца X – начала XI века, пока озеро Друзно соединялось с Вислинским заливом. Помезане вынуждены были принять крещение. Условия их крещения были, в дальнейшем, положены в основу договоров Ордена с другими покорёнными прусскими племенами, а ещё позднее получили развитие в «Помезанской Правде». Хотя и не исключено, что этот документ был заготовлен Орденом ещё заранее, около 1234 года в Италии, в канцелярии самого императора, при личном участии самого Великого Магистра Германа фон Зальца и зарегистрирован в Папской канцелярии. Перед возвращением в Германию маркграф Мейсенский оставил Магистру ордена Герману фон Балку своих солдат и корабли. (Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.» с.160-161). Участие Мейсенского маркграфа Генриха III в этом походе Ордена на Помезанию, не столь существенно само по себе, как важно для понимания того, о чём уже не раз говорилось. Не так силён и страшен Тевтонский орден, даже вместе с двумя другими рыцарскими орденами, вошедшими в его состав, как сильна и опасна была поддержка стоявшей за ним Римско-Католической церкви, которая, освящая захватнические действия Ордена, придавала им статус Крестовых походов против язычников и иноверцев, организуя и направляя в помощь тевтонцам всю мощь Западной Европы.
Слабозаселённая Погезания, лишившаяся большей части своих защитников три года назад, в битве при Сиргуне, стала для Ордена лёгкой добычей и, судя по отсутствию в хрониках упоминаний о каких-либо серьёзных боевых столкновениях с Погезанами, серьёзного сопротивления орденские войска там не встретили. Как обычно, завоевание началось со строительства в 1237 году замка Эльбинг, на острове посреди реки Эльбинг. В сороковых годах XIII века он был разрушен пруссами, в ходе их Первого Восстания против ордена, и в 1248 году был заново построен выше по течению реки на её правом берегу, ныне это город Эльблонг, Варминско-Мазурского воеводства Польши. Забегая вперёд можно заметить, что со второй половины XIII века Эльбинг (Эльблонг) был столицей орденской Пруссии. 1251 по 1309 год туда была перенесена резиденция прусских магистров, первоначально находившаяся в Кульме, а затем в Христбурге. Показателен рассказ Петра из Дусбурга о «чуде у Эльбинга». Орденские братья встретились с большим отрядом вооружённых Погезан, но те вдруг в ужасе разбежались. Один попал в плен и, увидев перед собой всего нескольких человек, с изумлением спросил, где все остальные? По его словам его товарищи обратились в бегство потому, что увидели, как вся долина заполнилась всадниками в белых плащах с чёрными крестами. Скорее всего, это была аллегория, которая со временем превратилась в «сказание о чуде», но эта история явно указывает на то, что немногочисленное население, ещё более поредевшее после битвы при Сиргуне, к тому же устрашённое разгромом своих более сильных соседей и родственников Помезан, вынуждено было покориться захватчикам (Там же).
sor-min.jpg
После захвата Помезании и Погезании, перед Орденом открылся путь в Вармию, Натангию и Бартию. Ранней весной 1238 года через Вислинский залив орденские братья на двух кораблях «Фридланде» и «Пиллигриме» направились к полуострову Бальга (возле современного посёлка Весёлое Багратионовского района Калининградской области), где с древних времён стояла мощная прусская крепость Хонеда, по легенде основанная ещё самими родоначальниками прусского народа, братьями Брутеном и Видевутом (Кулаков?). Эти корабли, согласно хронике Петра из Дусбурга, были переданы Ордену всё тем же Генрихом III, маркграфом Мейсенским, оказавшим Ордену неоценимую помощь при захвате Помезании. И, по словам Петра из Дусбурга, «эти первые корабли весьма послужили обращению Прусской земли». Они были меньше ганзейских когов и приспособлены к плаванию по мелководному Вислинскому заливу - Пресноводному морю, как называли его немцы, и вмещали менее сотни воинов, предположительно, пятьдесят-шестьдесят человек. Поэтому увидев хорошо укреплённую крепость, они не решились напасть на неё из-за своей малочисленности и вместо этого, не желая возвращаться с пустыми руками, начали грабить окрестные неукреплённые поселения. Быстро собравшись и вооружившись, местные Вармы погнали налётчиков к заливу. Видя это, моряки и рыцари, оставленные для охраны, немедленно отплыли от берега, и все грабители были перебиты. Этого было достаточно, чтобы воззвать к мести за «невинно убиенных братьев Христовых», и на следующий год Орден отправил в Вармию морем большое войско. Приставив к стенам крепости осадные лестницы и расставив стрелков, немцы пошли на штурм, но крепость пала жертвой предательства. Крестоносцам помог некий Кодрун – вождь осаждённых пруссов. Очевидно, он сдал крепость или провёл туда отряд рыцарей. Орденские братья поселились в захваченном укреплении, которому позднее дадут новое имя – Бальга. На протяжении XIII века замок был отстроен в камне, а позднее и в кирпиче, его величественные руины мы можем видеть и сейчас.
Bezy_myanny_j-min.jpgzamok-Balga-912x684-min.jpg
Руины замка Бальга. https://life-globe.com/image/cache/data/zamok-balga/2/Burg-Balga-912x684.jpg
Это был первый замок, построенный Тевтонским орденом на той земле, которая сейчас является территорией нашей Калининградской области. Но если верить Петру из Дусбурга, прусская крепость находилась не на месте нынешней Бальги а неподалёку, видимо, каменный замок начали строить в стороне от неё. В том же году вармы, под предводительством своего вождя Пиопсо, попытались отбить Хонеду-Бальгу, но на подступах к крепости вождь Пиопсо был пронзён стрелой одного из орденских братьев и, потеряв командира, Вармы отступили. Крепость занимала исключительно выгодное положение, так как стояла на берегу Вислинского залива и со стороны суши была окружена болотами, чрезвычайно затруднявшими подступы к ней. Без мостов и гатей к крепости было не подойти даже зимой. Сразу за мостом орденские братья построили мельницу, основательно укрепив её как маленький замок, такие укреплённые мельницы выполняли также функции предмостных укреплений. С другой стороны, построив мельницу, «братья», пытались продемонстрировать местному населению свои добрые намерения, намекая на помощь в хозяйстве и приглашая местное население пользоваться ею. Однако пруссы их намерений не оценили и вскоре разрушили мельницу-замок, перебив её небольшой гарнизон во главе с двумя орденскими рыцарями. Но это рыцарей не остановило и на соседнем холме был сооружён настоящий замок – Шникенберг (Кулаков В.И. «Дорогами Ульмеригии». 2000, с.214; Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.» с.162).
Как уже говорилось, вобрав в себя два других ордена, Тевтонский орден, взял на себя их заботы и проблемы, из которых главной теперь была проблема отношений с Русью и Литвой, с которыми сам Тевтонский орден до 1237 года непосредственно не сталкивался. В борьбе за Восточную Прибалтику главными союзниками и, в то же время, самыми опасными конкурентами немцев были датчане. Ордену срочно требовалось подтвердить старые соглашения со своими старыми и новыми соседями и заключить новые. 7 июля 1238 года в Стенсби, (на острове Зеландия в Дании) был заключён орденско-датский договор, согласно которому земли северной Эстонии: Рявала с Ревелем (Таллинном), Харьюмаа и Вирумаа отходили Дании, а датчане уступали Ордену Ярвамаа.
13.1_ris_1-min.jpg
Древние эстонские земли в начале XIII века. http://estwar.ee/images/13.1%20ris%201.jpg
Очевидно, что при таком раскладе, у датчан оставалась лишь сравнительно небольшая часть северного побережья Эстонии, с главным городом, в то время как вся остальная Эстония отходила Ордену. Но и в тех землях, что формально оставались датскими владениями, немецкие рыцари, не состоявшие в Ордене, сохранили свои лены – во всяком случае, в договоре нет упоминаний о каком-либо их перераспределении. Взамен, Орден обещал впредь не претендовать на земли, которые датчане завоюют в будущем, и даже изъявил готовность их защищать. При совместных боевых действиях датчанам полагалось две трети завоеванного, Ордену – вдвое меньше. Разрешение на Папы Римского требовалось только для похода на христианские земли. Защиту владений епископов назначенных папой, которым, по согласованию с Папским престолом, в ходе крестоносных завоеваний также отходила одна треть покорённых земель, и организацию совместных походов Тевтонский орден тоже брал на себя, наследуя права и обязанности Меченосцев. При этом тевтонцы в Ливонии считали датского короля как бы своим «старшим братом», но в сложившемся положении это, явно, было чистой формальностью. Из содержания Стенсбиийского договора очевидно, что и сами датчане ясно отдавали себе отчёт в том, что время их завоеваний в Прибалтике уже прошло, и признавали Тевтонский Орден основной военной силой в Ливонии и Эстонии. Но даже такое выгодное урегулирование отношений Тевтонского ордена, как правопреемника Ордена Меченосцев, с датскими конкурентами, вызвало крайнее недовольство бывших Меченосцев, а ныне ливонских братьев Тевтонского Ордена. Узнав, что важнейшие северные эстонские земли уступлены датчанам, согласно хронике «ливонские братья начали сильно сердиться на своего магистра Германа Балка за эту уступку. Поэтому он покинул Ливонию, назначив своим заместителем брата Дитриха фон Грюнигена. Вернувшись к Великому Магистру, он был уволен от должности». 5 марта 1239 года Герман фон Балк умер в Германиии, так что и в самом Тевтонском ордене тоже не всё шло далеко не гладко (Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.» с.176-177). После заключения Стенсбиийского договора с Данией в 1238 году, можно было ожидать появления послов Тевтонского ордена и в Новгороде. Некоторые исследователи полагают, что около 1239 года, такое посольство действительно состоялось, и возглавлял его ливонский вице-магистр Андреас фон Вельвен, упомянутый в «Житии Александра Невского» под именем «Андреаш». Этот эпизод был даже обыгран в фильме «Александр Невская битва», снятом в 2008 году.
CEKY0YBEOQeVLxXOgaFHTEykhTQ-min.jpg
Андрас фон Вельден перед князем Александром Ярославичем. Кадр из фильма «Александр Невская битва», 2008 год. https://ruskino.ru/media/gallery/9104/CEKY0YBEOQeVLxXOgaFHTEykhTQ.jpg
На самом деле, вероятность подобного посольства весьма сомнительна, хотя бы потому, что все дальнейшие действия Ордена в следующем 1240 году никак не увязываются с попыткой установления добрососедских отношений. Да и юный, пока ещё никак не проявивший себя, Новгородский князь Александр Ярославич, вряд ли выглядел важной персоной в глазах Ордена и немцев. На это указывают все события следующего года, которые произошли, прежде всего, именно потому, что будущие противники серьёзно недооценивали молодого князя. Многие их действия 1240-41 годов выглядят настолько наглыми, что ещё каких-то лет пять назад, они сами сочли бы их безрассудными. Татарское нашествие надолго отвлекло Владимирских и Суздальских князей от новгородских проблем, и помощи от них можно было и не дождаться. Странно, что у отца и братьев Александра вообще оставалась возможность отправлять ему в помощь свои полки. Это, несомненно, понимали и немцы, и шведы. Во всяком случае, на тот момент, юный князь Александр явно ещё не заслуживал тех восторженных отзывов, которые автор «Жития» вкладывает в уста Андреаша. Кстати, в фильме это посольство обыграно как банальная и к тому же неудачная попытка шпионажа с целью создания диверсионной сети и «пятой колонны» в самом Новгороде, и подобное предположение имеет право на существование, хотя никакими другими источниками, кроме «Жития», оно не подтверждается. Тем более что сама цель подобной шпионской миссии представляется сомнительной: зачем создавать в Новгороде пронемецкую «пятую колонну» если она и так существовала и это ни для кого не было тайной, это следует даже из содержания фильма. А для её координации было достаточно поддерживать связь через тех же купцов, посылать целое посольство, лишний раз привлекая к ней внимание, для этого не нужно. Впрочем, о пронемецких настроениях и оппозиции в самом Новгороде и, особенно, во Пскове, ещё пойдёт речь дальше.


В то же время пруссы фактически блокировали Бальгу, изводя её гарнизон постоянными набегами на её окрестности. Возглавили их действия знатные Вармы из могущественного местного рода Гоботинов (Богатинов). Они выстроили крепость Партегаль, остатки которой и сегодня можно видеть возле нынешнего посёлка Московское Багратионовского района Калининградской области (Кулаков В.И. «Дорогами Ульмеригии». 2000, с.214), и укрепили свою оборонительную башню на горе Скранде или Скрандоне (Скрандинберг). Согласно Петру из Дусбурга: «Они ежедневно нападали на братьев из Балги, так что впредь никто не решался показываться за пределами замка». Для дальнейшего завоевания Пруссии, Ордену предстояла не только борьба с непокорными Вармами, но и вторжение в соседние Натангию и Бартию. Стоит отметить, что Самбия и Натангия издревле были ядром прусских земель, где пруссы сформировались как народ (там же, с.211-212; он же 2003.). Оттуда пруссы на протяжение XII века распространились в сопредельные земли, о чём уже говорилось ранее, соответственно Натангия и Самбия были самыми густонаселёнными исконно прусскими землями. Для выполнения этой трудной задачи Ордену требовалось новое решающее сражение и победа над пруссами, подобная битве при Сиргуне, которая надолго лишила бы их возможности сопротивления. А для этого снова был необходим сильный внешний союзник. В этот раз таким союзником стал Оттон, герцог Люнебургский и Брауншвейгский, по прозвищу Дитя, прибывший в Вармию как раз около 1240 года. Своё он получил потому, что в момент смерти отца ему было всего 9 лет, но что бы ни означало его прозвище, дитём он не был. Согласно Петру из Дусбурга он «пришел с огромным множеством пилигримов в землю Прусскую на помощь братьям, оказавшимся в крайне бедственном положении». И снова пруссы стали жертвой предательства. Вызвать их крупные силы на бой взялся некий Поманде, видимо, известный среди своих соплеменников человек. Согласно тому же Петру из Дусбурга: «Этот Поманда из замка Балга отправился к своим соотечественникам пруссам, притворяясь врагом веры и христиан» и предложил ударить по захватчикам объединёнными силами Вармов, Натангов и Бартов. Пруссы с радостью приняли это предложение, более того на помощь трём упомянутым племенам пришли Погезане и даже Самбы, серьёзно встревоженные мрачными известиями из западных земель, и снова осадили Бальгу, разбив рядом свой лагерь. Поскольку предполагалось взять только на один замок, прусское войско вероятно было не таким уж большим, но всё же достаточно внушительным – не менее тысячи человек. Вовремя предупреждённые крестоносцы заранее расставили воинов и, неожиданно ударив крупными силами с нескольких сторон, устроили настоящее побоище. Как и при Сиргуне, они отрезали пруссам все пути к отступлению. Это было легко сделать, поскольку, как уже было сказано ранее, с одной стороны полуостров Бальга окружён заливом, а с другой – болотами. В результате немцы перебили всех, не оставив ни одного кто мог бы поведать об этом сородичам. Потери понесённые пруссами были для них очень ощутимы и поражение под Бальгой в 1240 году стало очередным тяжёлым ударом. На это указывает стремительное продвижение орденских войск вглубь страны, последовавшее за этим сражением. Перейдя в решительное наступление, отряды Ордена и герцога Брауншвейгского захватили и разрушили крепость Партегаль и башню Скранде, перебив или пленив их гарнизоны. После этого герцог Оттон совершил ещё несколько набегов из Бальги и, выполнив свой крестовый обет, в начале 1241 года вернулся в Германию (Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.» с.162-164). Рассмотрению обстоятельств завоевания Бальги здесь уделяется такое внимание не только потому, что это было одно из решающих сражений в истории завоевания Пруссии. После того как Орден окончательно закрепился в Бальге и её окрестностях, замок Бальга, вплоть до основания Кёнигсберга в 1255 году, становится отправной точкой всех дальнейших походов ордена, направленных на завоевание прусских земель. Точно так же как Рига была отправной точкой походов, направленных на завоевание земель латышей и эстонцев, вплоть до взятия Юрьева-Дерпта в 1224 году.
Поражения вынудили Вармов выдать Ордену заложников и покориться. Вскоре так же поступили жители Натангии и Бартии. Хроника не сообщает никаких подробностей о завоевании этих двух земель, но их слишком уж быстрое покорение – менее чем за год, уже говорит само за себя. Вероятно, в условия входило и сооружение замков. С 1240 по 1242 год они растут в новых захваченных Орденом землях как грибы после дождя, и, судя по отсутствию каких либо упоминаний в хронике, не встречая противодействия со стороны туземного населения. Кроме Шникенберга и Бальги, в Вармии был построен Брунсберг и Гейльсберг (ныне города Бранёво и Лидсбарк Варминско-мазурского воеводства Польши); в Натангии – Кройц бург (посёлок Славское Багратионовского района Калининградской области); в Бартии – Визенбург, Резель и Бартенштейн (ныне город Бартошице Варминско-мазурского воеводства Польши); в Галиндии – Вартенберг. В Хелминской земле продолжалось строительство замка Энгельсберг (ныне Покрживино, Польша). Стоит вспомнить, что происходило в эти годы на Руси, особенно в Новгородской земле, но об это пойдёт речь дальше. Немцы спешили. Они хотели обезопасить себя от возможных попыток пруссов сбросить ненавистное иго. Опасения были не напрасны, именно Вармия, Натангия и Бартия позже станут главными очагами Великого Прусского Восстания. Но пока дела у Ордена шли великолепно. Передовые разъезды немцев вышли к реке Прегоре, которую поляки и поморские славяне называли Липца, а немцы – Прегель. За рекою лежала Самбия, самая древняя, богатая и густонаселённая из всех прусских земель. Но последовавшие события отдвинули завоевание Самбии на пятнадцать лет (там же).
Прежде чем продолжить историю завоевания Тевтонским Прибалтики в целом и Пруссии в частности, следует обратить особое внимание на немаловажное обстоятельство. При взятии Хонеды крестоносцами в 1239 и в битве при Бальге в 1240 годах, решающую роль сыграло предательство знатных пруссов Кодруна и Помандо. Как ни печально это признать, но одной из главных причин неудачи освободительного движения пруссов, как, впрочем, и ливов, и многих других народов Прибалтики, стал переход значительной части родо-племенной знати на сторону противника (Кулаков В.И. «Дорогами Ульмеригии». 2000, с. 60-61; Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.» с.46). В хронике встречается немало сообщений о знатных пруссах, прибывши к «братьям» того или иного замка и поселившимися с ними вместе со своими семьями и друзьями. Приняв христианство и принеся присягу на верность Ордену, местная прусская знать получала и права, равные рыцарским. Значительные привилегии имели и свободные пруссы, находящиеся на военной службе у Ордена. Этот факт подтверждается и археологическими данными. В 1992 году, в ходе раскопок проводившихся Калининградским отрядом Балтийской Археологической Экспедицией (БАЭ) ИА РАН образованным на базе Калининградского Областного Историко-Художественного музея, возле города Знаменск Гвардейского р-на на месте небольшого посёлка Альт-Велау, разрушенного в годы Второй мировой войны, в древней прусской земле Натангия, был обнаружен грунтовый могильник XIII - XVII вв., получивший одноименное название - Альт-Велау. В ходе раскопок могильника до настоящего времени изучено 398 захоронений XIII - начала XVII веков, произведённых по обряду ингумации. Наибольший интерес представляют захоронения XIII - XV вв., содержащие значительное количество инвентаря, в которых наряду с христианскими традициями чётко прослеживаются элементы языческого обряда (Валуев А.А. 2003. с 105). Мужские погребения данного периода в большинстве случаев содержат предметы вооружения - наконечники копий и дротиков, боевые топоры, предметы быта, детали одежды. Из всего массива воинских захоронений можно выделить погребения знати -(15)- нобилей или глав родов «конгос». Высокий социальный статус погребённых подчёркивает нахождение среди инвентаря - мечей и парадных «рыцарских» поясов, украшенных пряжками и накладками, плакированными серебром. Появление могильника вблизи места слияния рек Алле (Лава) и Прегель (Преголя) обусловлено постройкой в 1255 году пруссами, надравами, скальвами и ятвягами крепости Вилов. Данная крепость должна была препятствовать продвижению войск Тевтонского ордена на восток. Однако гарнизон крепости вместе со своими военачальниками вскоре сдался на милость победителей, приняв христианство и принеся присягу на верность. В последующие годы крепость неоднократно отражала набеги ятвяжских, а позже литовских племён. Как уже говорилось, Тевтонский орден, огнём и мечом подавлявший любое сопротивление себе, в то же время был удивительно лоялен по отношению к тем, кто способствовал его укреплению и процветанию. Эти факторы, вероятно, во многом обуславливают лояльное отношение администрации Ордена к тому, что местное коренное население ещё несколько столетий продолжало сохранять элементы языческих традиций (Валуев А.А. 2003.Итоги изучения грунтового могильника Альт-Велау). Более того, на основании анализа полученных в ходе раскопок в Альт-Велау данных можно сделать вывод о том, что в XIII - начале XV веков на этой территории прослеживается возрождение ранних скандинавских традиций, «ренессанс эпохи викингов» (Валуев А.А., Кулаков В.И,1999, с. 84; Кулаков В.И. 1998в, с. 42; он же, 2003, с. 163).
Иными словами, если вышеозначенный прусс принимал крещение и присягу на верность Ордену дома Святой Марии Тевтонской, послушно выполнял возложенные на него Орденом повинности и добросовестно посещал мессу, у Ордена не было никаких оснований считать его плохим христианином! А посему орденских братьев и магистров нимало не беспокоило, чем этот прусс занимается в свободное время и во что он там на самом деле верует. Что же касается знатных пруссов, то за сам факт присяги Ордену и формальное крещение, они получали обратно свои земли уже как лен от Ордена, вместе с правом ношения оружия, рыцарских поясов и шпор, которые они продолжали изготовлять в своей традиционной манере и с помощью техники, существовавшей ещё во времена викингов и давно забытой в Европе. И из вождей своего рода или племени, они превращались в господ над своими соплеменниками, а те, условно говоря, в их крепостных. Понятно, что под властью жрецов о такой власти и привилегиях прусская, и вообще балтская, знать и мечтать не могла. Да они, скорее всего, и не представляли себе ничего подобного, власть родовых и племенных вождей держится, главным образом и почти исключительно, на личном авторитете и соблюдении традиций, для чего и существуют вожди, поэтому их власть, как правило не нуждается в поддержании силой (Кулаков В.И. «Король без дружины или дружина без короля»).
Это не могло не привлечь на сторону Ордена ту часть родо-племенной знати, которая мечтала об усилении личной власти. Среди них было немало откровенных предателей, таких как Помандо и Кодрун, нечто подобное можно встретить и в истории той же Руси, о чём ещё пойдёт речь дальше. Но вряд ли все случаи перехода знатных пруссов на сторону Ордена можно объяснить предательством и бегством «продавшейся» знати от гнева соплеменников. Среди них, наверняка, были и честные достойные люди, искренне желавшие добра своему народу, которые, не в силах защитить свой народ от захватчиков, вынуждены были приспосабливаться к их власти, чтобы спасти свой народ от уничтожения и помочь ему выжить и сохранить свои традиции. Иногда, возможно, даже против воли и желания самого народа. Парадокс истории состоит в том, что именно благодаря прусской знати, присягнувшей Ордену на верность и, тем самым, заручившейся лояльным отношением орденской администрации, пруссам уже под властью ордена удалось сохранять свои верования и традиции, по меньшей мере, до конца XVI века, пока они не растворились окончательно в массе пришлого немецкого населения.
200986-min.jpg
Вождь Саймилис переходит на сторону Ордена, выдав Верховного Вождя прусского восстания Герко Манто (Геркуса Мантаса). Кадр из фильма «Геркус Мантас», 1972 год, в роли Саймилиса Народный артист Литовской ССР Альгимантас Масюлис http://m.kino-teatr.ru/movie/kadr/1357/200986.jpg

В 1240 году под ударами татар пал Киев «Матерь городов Русских» и древняя столица «всея Руси». Вслед за Русью вторжению подверглись Молдавия, Польша, Венгрия и Чехия.
«В лето 1240. Пришли Свеи с большими силами, с князем и епископами, и мурмане, и сумь, и емь на множестве кораблей – и стали на Неве в устье Ижоры. Они хотели захватить Ладогу – речной путь в Новгород и во всю область Новгородскую. Но Бог сохранил нас и защитил от безбожных иноплеменников, ибо в Новгород пришла весть, что Свеи идут к Ладоге. Князь же Александр, нимало не промедлив, пошёл на них с Новгородцами и Ладожанами и победили их 15 июля, на память святого Кирика и Улиты, в воскресенье. И была тут великая сеча Свеям. Тут был убит их воевода по имени Спиридон, а иные пишут, что и епископ был убит тут же. И пало их великое множество, а другие были ранены. Положив двух лучших мужей в корабли, пустили их прежде себя по морю, а прочих, выкопали яму, пометали в неё без счёту. И в ту же ночь, не дождавшись света понедельника, отошли посрамлённые. А Новгородцы тут пали: Константин Луготинец, Гюрята Пинежанин, Дрочило Нездылов, сын кожевника, а всех с Ладожанами 20 мужей. Князь же Александр с Новгородцами и Ладожанами вернулись все здравы, хранимые Богом, святой Софией и молитвами всех святых».
Это сообщение Новгородской первой летописи старшего извода – самое раннее и наиболее достоверное известие о Невской битве. Что особенно важно, оно не зависит от «Жития Александра Невского», написанного значительно позже и пестрящего вымышленными подробностями, следствием которых являются многие неточности и весьма распространённые заблуждения, встречающиеся в исторической литературе и, соответственно, в общественном сознании. Пожалуй, главным заблуждением является прочно укоренившееся убеждение, что целью шведского похода был захват Новгорода, в то время как летопись определённо говорит о намерении шведов напасть именно на Ладогу, а отнюдь не о планах захвата Новгород и всей земли Новгородской. Последние упоминаются только для того, чтобы подчеркнуть значение самой Ладоги.
И это не должно вызывать удивления. Старая Ладога – древнейший из ныне существующих русских городов упомянутых в летописях. В «Повести временных лет» она упомянута как место призвания легендарного Рюрика, родоначальника всех летописных русских князей, от которого пошло само название Русь, распространившееся на всю страну и народ. Согласно археологическим данным основана она была еще в VII веке и возникла как типичное, можно даже сказать, «классическое» торговое поселение викингов. Причём, с учётом того, что 9 погребений из числа самых ранних в Старой Ладоге, по обряду и инвентарю имеют точные аналогии на Самбии VI—VIII веков, можно с уверенностью утверждать, что значимую роль в её основании сыграли, как бы странно это не показалось, всё те же пруссы, стремившиеся найти пути сбыта янтаря на Восток (Кулаков В.И. 2003, с. 132-133). Так что у истоков Великого пути «Из Варяг в Греки», опять таки, вопреки распространённому мнению, стояли не скандинавы, как это принято считать, а пруссы! Правда, продолжалось это очень недолго, из Старой Ладоги, как и из транзитной торговли на Востоке в целом, их очень быстро вытесняют жители острова Готланд. Во всяком случае, самая древняя, обнаруженная археологами, жилая постройка в Старой Ладоге идентична жилищам острова Готланд и явно построена готландцами. Готландцы продержались в Старой Ладоге до IX века, какое-то время уживаясь со славянами и местным карело-финским населением, но заканчивается их пребывание мощным слоем пожара, что принято связывать с летописным «изгнанием варягов». Видимо, почувствовав себя монополистами в торговле между Западом и Востоком по пути «из Варяг в Греки», готландцы окончательно сели на шею местным финнам и славянам, и в какой-то момент им это надоело. Затем, как мы знаем из той же «Повести временных лет» «восстал род на род и брат на брата», и завершением этой смуты как раз и стало призвание Рюрика. Что также подтверждается археологически появлением в более поздних слоях IX – Х веков большого количества предметов скандинавского импорта, причём уже не с Готланда, а из самой материковой Скандинавии и типичных курганных погребений с характерным инвентарём. Понятно, что ещё со времён викингов, скандинавы и, в первую очередь, шведы, территориально наиболее близкие к Северной Руси, смотрели на Старую Ладогу – древний «Альдейгьюборг» скандинавских саг, откуда начиналась речная часть «Пути из Варяг в Греки» как на свою исконную вотчину. Кто владел ею, владел исходной точкой всех речных путей Северной Руси. Чтобы понять значение Старой Ладоги для Новгородской земли и для Руси, и для Скандинавии, и для всей Северной Европы вообще, надо учитывать, что торговля в те времена велась преимущественно по водным путям, поскольку грузоподъёмность, да и скорость водного транспорта значительно превосходила возможности наземного. Из-за неё, уже на заре становления Руси и Швеции как государственных образований, начинаются распри между Новгородской землёй, со времён Рюрика считавшей своей вотчиной Карелию и Шведским королевством, в чью сферу влияния, опять же ещё в Эпоху викингов, в IX веке, попала Финляндия. Ещё около 997 года норвежский ярл⃰ Эрик Хаконарссон «разрушил Альдейгьюборг и взял там много богатств». Ситуацию вокруг Старой Ладоги ещё более усугубил Великий князь Киевский Ярослав Мудрый, когда, в поисках сильного союзника, в 1020 году, взял в жёны Ингигерд - дочь шведского конунга Олава Шетконунга, в крещении Ирину. И, в качестве свадебного подарка, пожаловал ей во владение «Альдейгьюборг и всё то ярлство, которое к нему принадлежит» («Сага об Олаве Святом», с. 93). При этом великокняжеским наместником в Ладоге стал родич Ингигерд, ярл Рёгнвальд, враждовавший со шведскими конунгами и вынужденный бежать из Швеции. Рёгнвальда в Старой Ладоге сменил его сын Эйлив, а другой его сын, Стейнкиль, в 1056 после смерти Олава Шетконунга и его сыновей стал основателем новой шведской королевской династии. С этого времени Ладога-Альдейгьюборг и «Ладожское ярлство» окончательно становится предметом многовековых новгородско-шведских раздоров. В последней четверти XI века Ладога подчиняется уже не великокняжескому, киевскому, а новгородскому городскому управлению. В 1105 новгородцы совершили военный поход «в Ладогу», а вернее в Приладожье. В 1114 году ладожский посадник Павел, в присутствие князя Мстислава Владимировича, заложил крепость «камением на приспе», хотя, по мнению одного их ведущих исследователей Старой Ладоги, А.Н. Кирпичникова, первые каменные укрепления были заложены в ней ещё при преемнике Рюрика Вещем Олеге, в конце Х – начале XI веков. Пятьдесят лет спустя, в 1164 году, эта крепость успешно выдержала шведскую осаду, отступившие на восток захватчики были разбиты князем Святославом Ростиславичем на реке Воронеге, в южном Приладожье. В ответ, в 1187 году, новгородцы с карелами взяли и разрушили шведский город Сигтуну, откуда участники похода привезли в качестве трофея фигурные бронзовые ворота, и установили их на вечную память в новгородском Соборе Святой Софии, где они стоят по сей день. Поэтому вполне резонно и логично, что и в 1240 году шведы направлялись в Ладогу, а не в Новгород, и целью их похода, можно сказать «традиционно», была именно Ладога-Альдейгьюборг и «Ладожское ярлство».
1639677-min.jpg
Трофейные Сигтунские ворота в соборе Святой Софии в Новгороде. http://s4.fotokto.ru/photo/full/163/1639677.jpg

Ещё одна причина, почему на протяжении столетий целью шведов была Старая Ладога, заключается видимо в том, что шведские рати направлялись туда, где рассчитывали найти поддержку коренного населения, основу которого составляли местные финно-угорские народы – карелы (Карьяла) и родственные им ижорцы (Ижора или Ингры)⃰.
Одной из особенностей уникального исторического развития Старой Ладоги, является очень редко встречающееся в истории человечества явление, когда коренное местное население, до такой степени проникается принесённой извне культурой, что начинает считать её своей. Это, вероятно позволяет поставить Старую Ладогу в один ряд с Пальмирой и Петрой в Сирии, где местное арабское население в первых веках нашей эры настолько прониклось греческой, поздеэллинистической культурой, что вело, по сути, греческий образ жизни, используя типично эллинистическую архитектуру, скульптуру, греческий алфавит и другие эллинские традиции, хотя говорить и писать продолжало по-арабски. В отношении коренного населения Приладожья и Карелии, с которым жители Старой Ладоги, в том числе и скандинавы, ещё с ранней эпохи викингов установили разнообразные контакты, это выражалось сохранении вплоть до рубежа Х – XI веков погребального обряда, убранства и традиций, восходящих в основе своей к скандинавским традициям Эпохи викингов. Лишь в начале XII века, когда устав князя Святослава Ольговича зафиксировал в 1137 году «окняжение» территории юго-восточного Приладожья и распространение на неё новгородских «даней и погостов», развитие приладожской культуры прекращается и распространяется общерусский погребальный обряд (Лебедев Г.С. «Эпоха викингов в Северной Европе». Л. 1985, с. 212-216). В Карелии эти традиции сохраняются еще дольше, вплоть до рубежа XIII – XIV веков и даже дальше. Так что, как это видно из вышесказанного, у шведов были основания, и достаточно веские, чтобы претендовать на эту территорию, считать местное население своими подданными и рассчитывать на его поддержку.
Ярл (др.-сканд. Jarl)⃰ — один из высших титулов в иерархии в средневековой Скандинавии, а также само сословие знати. Первоначально означал племенного вождя, позже стал означать титул верховного правителя страны. После появления национальных государств ярлы стали доверенными лицами конунга (короля) и осуществляли его власть на местах.
va-min.jpgy_vr-min.jpg
  1. Карельский традиционный женский костюм, восходящий к традициям XIII века https://kansallispuvussa.files.wordpress.com/2019/02/k_tuukkala.jpg мало отличается от традиционного. убранства скандинавских женщин IX-XI веков
  2. Традиционный убор знатной скандинавской женщины Эпохи викингов IX-XI. Практическая реконструкция мужского и женского убора выполнена традиционной группой «Говорящая Вода» совместно с сотрудниками Зеленоградского ГКМ.
  3. Традиционные карельские женские костюмы из Ховинсаари-1 и Леппясенмяки-4. Грфическая реконструкция С.И. Кочуркиной и И.В. Хёглунд
Поход шведов в Новгородскую землю 1240 был уже не первой попыткой шведской экспансии на Балтике в XIII веке. Ещё летом 1220 года, вдохновлённые быстрыми успехами датчан в Эстонии, шведы, под шумок датских завоеваний, попытались захватить эстонский остров Лянэнмаа (Вик). Экспедицию возглавляли герцог (ярл) Карл и тогдашний государственный канцлер Швеции епископ Линчёпингский. Эта экспедиция закончилась полным разгромом. Шведы захватили было крепость Лихула, но вскоре её окружили войска Эстов и 8 августа 1220 года они взяли её штурмом. Пятьсот шведов, в том числе епископ и ярл, легли на месте, но эта блестящая победа не спасла жителей Лянемаа от порабощения. В том же году остров захватил датчане, которым шведы своей неудачной эскападой существенно эту облегчили задачу, и присоединили его к своим владениям (Игнатьев А. «Битва за Прибалтику», с. 70). Для Швеции это было чувствительным поражением, а далее последовала очередная внутренняя междоусобица. Также шведскую экспансию на восток от Балтийского моря долгое время сдерживала Дания. Вплоть до сокрушительного поражения понесённого ими от немцев в битве при Борнхвёде, в 1227 году, датчане представляли самую грозную силу на Балтике и активно вмешивались во внутренние шведские распри. Кроме того, зимой 1226-1227 годов отец Александра Ярослав Всеволодович предпринял крупный поход по льду Финского залива на финское племя Емь (тавастов), потомки которого поныне населяют центральную часть современной Финляндии, на их земли претендовали и Шведское королевство и Новгородская земля. При этом было захвачено столько пленных, что их не смогли довести, поэтому князь Ярослав приказал одних перебить, а других отпустить. Остаётся только гадать, зачем он это сделал и зачем вообще ему понадобились пленные финны? Можно предположить, что князь хотел набрать побольше заложников, чтобы привязать Емь к Новгороду в качестве постоянных данников, но результат получился обратный желаемому. Летом следующего 1228 года обозлённая Емь на лодках разорила окрестности Ладожского озера и тоже захватили много пленных. Ладожане послали к князю Ярославу, но ладожский наместник Владислав решил сам попытаться освободить пленных, догнал тавастов (Емь) и, вступив в бой, отрезал им путь к отступлению по воде. К нему прибыли послы, но наместник Владислав отклонил предложенный мир. Тогда тавасты изрубили пленных, подобно тому, как это сделал князь Ярослав, годом раньше, побросали лодки и побежали в лес. Их преследовали, рубили и кололи (там же, с. 132). Часть Еми, разбежавшейся по лесам, переловили Ижорцы (см. ниже), всех остальных перебили Карелы, но русских пленников было уже не воскресить и испорченные отношения с финнами не восстановить, последствия этого мы испытываем до сих пор. Ярослава очень обеспокоило «немирье Еми», поэтому он предпринял новый поход, впервые сопровождавшийся массовыми крещениями. Поэтому рассуждения некоторых отечественных историков, особенно советских, о мирном характере отношений русских с коренным населением территорий, попадавших в сферу влияния Руси, к сожалению, очень далеки от истины и критики не выдерживают, как, к слову сказать, и широко распространённое мнение о «мирном освоении Сибири» в более поздние времена. Но это, как сейчас принято говорить, совсем другая история. Правда, по сравнению с католическим, русское православное крещение было ещё более формальным. Своих покойников финны, как и пруссы под властью Ордена, о чём говорилось выше, продолжали хоронить по языческому обряду, невзирая на русские нательные кресты, которые археологи находят у них на шеях. Это их вполне устраивало и почти все прежние усилия шведских миссионеров пошли прахом, а Ярослав почти на сорок лет закрепил Западную Карелию и Восточную Финляндию за Новгородом.
13.1_ris_4-min.jpg
Древние эсты. http://estwar.ee/images/13.1%20ris%204.jpg. Вероятно, примерно также выглядели и были вооружены и воины других финских народов Прибалтики: собственно Финны (Суоми или Сумь), Емь или Тавасты, Водь, Ижора или ингры и Карелы. Из оружия ближнего боя, в силу простоты их производства, наиболее популярны были топоры, деревянные дубины и палицы, усиленные на конце шипами из гвоздей. Мечи среди простых воинов были редкостью, нередко их заменяли длинные (до 50 см) заточенные с одной стороны боевые ножи. Для защиты использовались большие деревянные щиты, чаще всего сбитые из трех досок, часто обтянутые кожей или шкурой. Во время похода щит носился на ремне за спиной. В качестве защиты для головы, простые эстонские и финские воины использовали кожаные или меховые шапки, куда, для дополнительной защиты, вставляли полоски железа. Кольчужные или пластинчатые доспехи могли позволить себе лишь зажиточные войны. В большинстве своем эсты и воины других финских племён носили стеганые кафтаны либо куртки из толстой кожи (см. «Калевала»). В приведённой графической реконструкции допущена некоторая неточность: боевые ножи, согласно их положению в погребениях и изображениях на камне, известных в Скандинавии и на острове Готланд, ещё с Эпохи Викингов, носились на поясе не вертикально, а горизонтально.
После потери Данией своего влияния и большей части владений на Балтийском море и подписания ею Стенсбиийского договора о разделе эстонских владений с Тевтонским орденом в 1238 году, Швеция, активно подстрекаемая Орденом, стала готовить новую крупномасштабную экспедицию на Восток. На этот раз, в виду того, что в конце 1237 года папа Григорий IX объявил очередной крестовый поход на русских-еретиков и язычников финнов, всем участникам которого, естественно, обещалось прощение грехов, целью похода стала Новгородская земля. Ясно понимая, что после разорения Руси Батыем, Новгороду ждать помощи неоткуда, король Швеции Эрик Картавый (Шепелявый) и его родня и советники – зять ярл Биргер и его кузен ярл Ульф Фасе (Фаси), занимавший пост Королевского Ярла (см. выше), решили, что настал исключительно благоприятный момент, чтобы вернуть вожделенное «ярлство Альдейгюборга», о чем шведы мечтали уже второе столетие.

Но есть ещё один источник, откуда обычно и берут все подробности Невской битвы, это уже упомянутая «Повесть о житии Александра Невского», составленная в том же XIII веке одним из приближенных князя Александра Ярославича. Достоверность «Жития» как исторического источника вызывает серьёзные сомнения, хотя бы уже потому, что написано оно задним числом и в нём приводится много подробностей, не имеющих подтверждения в других источниках того времени. Но есть в нём одна фраза: «Всё это я услышал от господина своего Александра и от других участников той сечи», которая не позволяет пренебрегать этим источником.
sp-min.jpgСхема Невской битвы
Итак, в июле 1240 года шведы высадились в устье Невы, при впадении реки Ижоры. Войско состояло из шведов, норвежцев, представителей финских племен. Шведский предводитель, прислал Александру надменное послание: «Если можешь, выходи и сражайся, знай, что я уже здесь и пленю землю твою». Другой широко распространённой с подачи всё того же «Жития Александра Невского» неточностью является мнение, что предводителем шведского похода был ярл (герцог) Биргер, зять короля Швеции. Хотя из шведских хроник этого периода хорошо известно, что Королевским Ярлом и фактическим правителем страны, на тот момент был двоюродный брат Биргера Ульф Фасе или Фаси, он и командовал экспедицией отправленной для завоевания Ладоги. Командование Биргера шведской экспедицией 1240 года ныне подвергается сомнению и отвергается как шведскими, так и отечественными историками, но полностью исключать его участие в походе не следует, по причине того «Жития», где ясно говорится о его поединке с самим Александром Ярославичем. Принимая во внимание, вышеприведённое обстоятельство, что «Житие Александра Невского» было написано со слов самого князя и других участников битвы на Неве, можно предположить, что ярл Биргер в походе участвовал, хотя и не командовал, находясь при своём брате, в качестве помощника и заместителя. Как, кстати, это и было показано в уже не раз упоминавшемся фильме «Александр. Невская битва» 2008 года, к которому мы ещё будем возвращаться. В конце концов, можно сомневаться в многочисленных обстоятельствах Невской битвы, приводимых автором жития, которых нет в летописях, но какие у нас основания сомневаться в том, что сам князь Александр, со слов которого писались жития, отдавал себе отчёт в том, с кем он тогда скрестил копья в классическом рыцарском поединке?

Александр решил не дожидаться активности шведов, с небольшой дружиной новгородцев и ладожан выдвинулся к Неве и, застав шведов врасплох, нанес им сокрушительное поражение. По принятому обычаю перед походом воины собрались у собора Святой Софии и получили благословение от новгородского епископа, уже упомянутого Спиридона, а сам Александр воодушевил своих людей речью, одна из фраз которой стала поистине крылатой в наши дни: «Братья! Не в силах Бог, а в правде!... Не убоимся множества ратных ибо с нами Бог!» 15 июля 1240 года, скрыто подойдя к неприятельскому лагерю, русская конная дружина обрушилась на центр шведского войска, тогда как пешая рать ударила во фланг, отрезая рыцарям отступление на корабли. Короткий бой закончился почти полным уничтожением высадившихся на берег рыцарей, которых не смогла поддержать оставшаяся на кораблях пехота. Биргер получил в бою ранение в лицо от удара копья Александра, как гласит летопись «возложи печать на лицо его острым копьём своим». Этот кульминационный момент изобразил его на своем историческом полотне великий русский художник Николай Рерих. Остатки войска отплыли в Швецию. Полная победа Александра превратила его в героя. Именно тогда к его имени и прибавилось почётное прозвище «Невский». Особый ореол личности князя придало то, перед битвой ижорскому старосте Пельгусию (Пелко) было видение, будто по Неве плыла ладья с русскими святыми Борисом и Глебом, которые пришли помогать родственнику своему. Согласно «Повести о житии Александра Невского»: «Было в полку Александровом 6 храбрецов, явивших большое мужество. Первый – Гаврило Олексич. Этот наехал на шнеку, увидел королевича ведомого под руки, и въехал по сходням до самого корабля. Бежавшие на корабль обернулись – и сбросили его с доски в Неву вместе с конём. Божьей милостью выбрался он оттуда и невредимым, снова напал на них и бился посреди их войска с самим воеводою. Другой – новгородец Збыслав Якунович. Много раз наезжал он на их войско и бился одним топором, не имея страха в сердце своём. Не один пал от его руки, и подивились силе его и храбрости. Третий – Яков Полочанин, бывший у князя ловчим. Этот наехал на полк с мечом и мужественно сражался, и похвалил его князь. Четвёртый – новгородец Миша. Этот пеший с дружиной своею напал на корабли и погубил три корабля латинян. Пятый – от молодых людей, по имени Савва. Этот наехал на большой златоверхий шатёр и подсёк шатёрный столб. Воины же Александровы видя падение шатра возрадовались. Шестой – из слуг его, по имени Ратмир. Этот бился пеш, и его окружили. Пав от многих ран он скончался». 
63-min.jpgН.К.Рерих. «Александр Невский поражает ярла Биргера». 1904 год.

Помимо увековечения памяти главных героев битвы, отмеченных князем, этот отрывок «Повести о житии Александра Невского», вкупе с сообщением Новгородской первой летописи, приведённым выше, проясняет многие обстоятельства Невской битвы и особенности стратегии Александра Невского и тактики его дружины и новгородской рати. Во-первых, четверо из шести отличившихся князем воинов конные, пешего сразу же окружают и он героически погибает. С одной стороны это указывает на значительное численное превосходство шведов. С другой стороны это означает, что значительную, если не большую часть Новгородского войска составляла конница. Это подтверждается также стремительным перемещением Новгородского войска к месту высадки шведов, согласно «Житию», битва началась «в шестом часу после восхода солнца», это около 11 часов утра. И это не вызывает особого удивления, т.к. решив действовать на упреждение, Александр мог рассчитывать, главным образом, на свою дружину и наспех собранную новгородскую рать, к которой по дороге присоединился также наспех собранный отряд ладожан. Княжеская дружина, вне всякого сомнения, была конной, согласно летописи, часть Новгородской рати успевшей собраться и выступить вместе с князем тоже имела лошадей. «Штатной», если так можно выразиться, основой ополчения, и, соответственно, самой высоко мобилизационной и боеспособной военной силой в Новгороде, Пскове и Ладоге, были бояре со своими военными слугами. А бояре, составлявшие высшую социальную и имущественную прослойку на Руси, могли позволить себе не только самое высококачественное вооружение, но и боевых коней, не уступая княжеской дружине ни в том, ни в другом. Не случайно именно эта прослойка общества Северной Руси ещё в XII веке пополнилась прусскими дружинниками, по каким-то неведомым, таинственным причинам, покинувшими пределы Пруссии, о чём говорилось в предыдущей части этой истории. Пешие ратники, также упоминаемые в «Житие», вероятно, могли сидеть на лошадях позади всадников, исходя из чего, можно предположить, что численность пехоты и конницы в войске Александра Ярославича была примерно равной. Во-вторых, в тексте «Жития» точно указывается тип судов, на которых шведское войско пересекло Балтийское море и поднялись по Неве – это шнека (сканд. «Шнеккер» - «Змея»), эти «змеи» пришли на смену малым кнаррам и драккарам – «драконам» грозных викингов. Они меньше когов, имели меньшую осадку, были лучше приспособлены для хождения по рекам и вмещали человек тридцать-сорок. Кстати, в фильме шведы приходят именно на драккарах, на кораблях «с рожами страшными…!!!» Но к этому времени драккары уже практически выходят и употребления и исчезают, им на смену приходят шнеки упоминаемые в «Житие».
kinopoisk.ru-Aleksandr-Nevskaya-bitva-702409-min.jpgШведская ладья «со страшной рожей». Кадр из фильма «Александр Невская битва», 2008 год. https://st.kp.yandex.net/im/kadr/7/0/2/kinopoisk.ru-Aleksandr-Nevskaya-bitva-702409.jpg
000047-min.jpgНорманнский шнеккер 1986 - История корабля. Выпуск 1 http://korabelu.ru/books/item/f00/s00/z0000006/pic/000047.jpg Шнека (Шнеккер) – парусно-гребное судно XIII-XIV веков. Имело 15-20 пар вёсел и могло вместить от 50 до 80 воинов. На шнеке можно было разместить 8 боевых коней для рыцарей, хотя о наличии у шведов лошадей источники не упоминают.
Это подтверждается ещё и тем фактом, что согласно тексту «Жития»: «Гаврило Олексич. Этот наехал на шнеку, увидел королевича ведомого под руки, и въехал по сходням до самого корабля». Королевич, которого вели под руки, это вероятно ярл Биргер, раненый Александром в поединке, но в данном случае важнее то, что драккары и кнарры не нуждались в сходнях, они как большие лодки могли вытаскиваться на берег, как это и показано в фильме. А вот шнеки, хоть и имели меньшую осадку, чем Ганзейские морские когги, всё же должны были оставаться на глубине и нуждались в причалах. Поэтому с них на берег были переброшены сходни, видимо довольно длинные, и по этой причине, когда «новгородец Миша пеший с дружиной своею» ударил во фланг шведам и напал на корабли, отрезая рыцарям отступление, пешая рать шведов, оставшаяся на кораблях, не смогла прийти на помощь рыцарям, которым грозило окружение. Справедливости ради, следует отметить, что «королевич» Биргер как королевский полководец в ходе Невской битвы подтвердил, вне всякого сомнения, репутацию древнего рода Фолькунгов, к которому он принадлежал. В русских летописях нет упоминаний о его личной «шаткости» в проигранном сражении до той минуты, когда он получил ранение в лицо. Биргер сумел сплотить вокруг себя личную дружину, часть рыцарей-крестоносцев, и попытался отразить дружное нападение русской конницы. (Источник информации - портал История.РФ, https://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/nievskaia-bitva). Вероятно, уже только после его падения с коня, когда оруженосцы и кнехты повели его под руки по сходням на корабль, его двоюродный брат, главнокомандующий шведским войском Ульф Фасе, дал команду к отступлению.
Если «королевич», на которого наехал Гаврило Олексич, это, предположительно, сам ярл Биргер, то шведский «воевода Спиридон», о котором говорится в Новгородской первой летописи старшего извода – личность неустановленная. Спиридоном звали тогдашнего новгородского епископа, а это имя в летописях встречается не часто. Чтобы захватить отряды воинов племени Сумь (Суоми), о которых также говорится в том же сообщении Новгородской первой летописи, шведам, которые вышли в путь на судах из нынешнего Стокгольма, нужно было зайти в Финляндию, где близ современного Турку находилась шведская колония епископа Томаса. Это вполне вероятный и, по существу, единственный кандидат на роль летописного епископа, который «был убит тут же» вместе с таинственным и загадочным Спиридоном.
Остаётся неясен вопрос численности противоборствующих сторон. Со ссылкой на всё ту же Новгородскую первую летопись старшего и младшего изводов, обычно приводятся следующие цифры: триста княжеских дружинников, пятьсот новгородских всадников и столько же пеших ополченцев, к которым потом присоединились сто пятьдесят конных воинов-ладожан. Таким образом, общую численность выступившей рати можно оценить в 1450 человек. При этом, как уже предполагалось, численность конницы была больше чем пехоты. Сама по себе такая численность выглядит вполне реально для того периода и сомнений не вызывает, хотя для наспех собранного отряда это пожалуй многовато. Городское ополчение, даже высшая боярская его составляющая – это не регулярная армия и современной мобилизационной системы в Новгородской земле XIII века не было. В постоянной готовности находилась только княжеская дружина, её для того и держали. Можно предположить, что численность выступившей рати была несколько завышена. Но не могут не вызывать удивления невероятно низкие потери – всего двадцать человек. Внезапное нападение на вражеский лагерь и быстрый отход сделали это возможным. Возможно, Александр и не рассчитывал разбить численно сильно превосходящего противника одним ударом, но постарался нанести врагу максимальный урон и, по возможности, деморализовать, для облегчения последующих военных действий. Эту задачу князь выполнил блестяще и даже перевыполнил. Шведам этого хватило, они потерли едва ли не треть своего войска и многие были ранены. Продолжать поход при таких потерях не имело смысла и, похоронив убитых и переночевав на месте боя, на следующее утро 16 июля они отправились восвояси. О численности шведов никаких сведений не приводится, в летописи говорится лишь о понесённых ими потерях. Двое знатных скандинавов, возможно, это были упомянутые в летописи «мурманы», были отправлены в последний путь по обычаю восходящему к традициям викингов: «накладше корабля два вятших мужь, преже себя пустиша и к морю, - положив двух лучших мужей в корабли (в корабль?), пустили их прежде себя по морю». Это уникальное свидетельство того, что дохристианские обряды, восходящие к традициям, получившим наивысшее развитие в Эпоху викингов, продолжали существовать уже в христианской Скандинавии XIII века. Уникальным это свидетельство делает, прежде всего, то, что оно попало в исторический источник вне пределов Скандинавии. Неправильное прочтение этого отрывка летописи привело к распространению ещё одного заблуждения – о двух кораблях якобы доверху нагруженных телами убитых знатных шведов и отправленных в море по воле волн. Во-первых, такого обычая не было даже у викингов, по крайней мере, если речь идёт о массовых захоронениях. Убитых воинов могли сложить в ладьи, но такие погребальные корабли либо предавали огню, либо засыпали землёй, сооружая погребальный курган (http://www.norge.ru/viking_estland). Другое дело индивидуальные похороны в погребальной ладье. Двое знатных скандинавов отправленных в последний путь по древнему обычаю, выглядят намного правдоподобней, чем две или даже одна груда трупов знатных рыцарей-христиан, напомним, что папа провозгласил крестовый поход против язычников и еретиков в 1237 году, оставленных без христианского погребения, даже с учётом того, что епископа убили. Ну а во-вторых и в главных, в летописи ясно говорится о двух «вятших мужь». Остальных, как положено, предали земле: «а прок ихъ, ископаше яму, вметаша в ню бещисла - а прочих, выкопали яму, пометали в неё без счёту». Без счёту в данном случае следует понимать буквально – их просто не считали.
Некоторые интересные сведения, относительно того, когда и как князь Александр Ярославич успел в кратчайшие сроки собрать такой большой отряд, сообщает Симеоновская летопись. Летопись поздняя, датируется концом XV века. Содержащиеся в ней рассказы о Невской битве и Ледовом побоище заимствованы из «Жития Александра Невского». Но если ей верить, она даёт вполне логичное объяснение происходившему. Согласно Симеоновской летописи, ещё в 1239 году, примерно за год до шведской экспедиции, Александр Ярославич приказал ижорцам*, населявшим побережье у впадения Невы в Финский залив, выставить охрану, в задачу которой входило своевременное оповещение в случае появления вражеского флота. Начальником стражи был назначен уже упомянутый ижорский старейшина Пелгусий (Пелко), сомневаться в его реальном существовании, как исторической личности, нет никаких оснований. Со своей задачей он справился блестяще – гонец ижорской стражи с донесением значительно опередил шведских герольдов, прибывших в Новгород с посланием Александру от ярла Биргера. Это позволило князю ещё до появления послов собрать дружину и созвать боярский совет, одобривший решение возместить недостаток сил внезапным нападением на шведский лагерь. Поэтому новгородская рать смогла выступить сразу после отъезда парламентёров, чего шведский военачальник никак не ожидал, и, будучи уверен, что противнику понадобится долгое время на сборы и времени у него много, вёл себя весьма беспечно.

Это один из первых и немногих, известных нам из Древнерусских летописей, ярких примеров хорошо организованной работы разведки и службы оповещения, которые, наряду со смелым тактическим решением, явились важнейшим обстоятельством блестящей победы, принесшей князю Александру всенародную славу и его знаменитое прозвище. Но, пожалуй, интереснее всего задуматься над вопросом, почему Александр Ярославич всерьез и заблаговременно занялся налаживанием береговой охраны? Можно предположить, что ему было заранее известно кое-что о планах шведского короля и о готовящемся вторжении. Источником такой информации могли быть новгородские купцы, торговавшие в Скандинавии, и скандинавские купцы в Новгороде, особенно купцы с острова Готланд, имевшего в те времена относительную автономию. Владея богатейшим торговым двором в Новгороде, они были наиболее заинтересованы в торговле и, следовательно, в хороших политических отношениях с Новгородом. Таким образом, Невская битва являет нам образец действий разведки Древнерусского государства на Балтике в Средние Века.
Завершая историю Невской битвы нельзя не упомянуть, что вопреки приведённой здесь хорошо всем известной схеме битвы, существует и иное мнение, которое в наше время разделяет большинство серьёзных исследователей, что сражение произошло не на правом, как это показано на схеме, а на левом берегу Ижоры.
screen7-min.jpg
https://cloud.prezentacii.org/19/07/155903/images/screen7.jpg
В пользу этого мнения можно привести как минимум три довода. Во-первых, именно на левом берегу находится храм. По некоторым данным ещё в XIII веке в устье реки Ижоры, на месте Невской битвы 1240 года, была построена деревянная часовня. Очевидно, что храмы обычно ставятся на месте сражения. Во-вторых, шведы ожидали противника с востока и обязательно использовали бы Ижору как дополнительный рубеж обороны своего лагеря, на правом берегу река перестаёт быть защитой и становится ловушкой. Наконец, в третьих, летопись сообщает, что тела убитых шведов находили и на противоположном берегу Ижоры, но по законам физики, плывущие по течению предметы отклоняются вправо и прибиваются к правому берегу. Это означает, что шведы выставляли передовые дозоры либо выше по течению Ижоры, либо на правом берегу, где они были перебиты авангардом Александра или разведкой его союзников Ижорцев⃰. На своём берегу шведы тела павших собрали и предали земле, а на другой соваться не стали, так как спешили и опасались засады. Соглашаться или не соглашаться с этим предположением предоставим каждому решать для себя, но как вполне обоснованное предположение, оно безусловно, имеет право на существование, и не привести его здесь мы не имеем права (Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.», с. 202-205).
Деревянная церковь в честь победы в Невской битве в Усть-Ижоре была построена в 1711 году. До начала нового столетия церковь несколько раз горела и несколько раз была восстановлена. В 1798 году на средства местных жителей был воздвигнут каменный храм с колокольней и чугунной решёткой. В 1934 году храм был закрыт и использовался как склад. Во время блокады Ленинграда колокольня храма была взорвана, потому что служила ориентиром для немецкой артиллерии. В 1990 году начались работы по реставрации храма, а в 1995 году, 12 сентября он был освящён. При храме находится небольшое прицерковное кладбище, где 6 декабря 2002 года был установлен и освящён памятник-часовня с поясным (бронзовым) образом Александра Невского. В настоящее время Церковь располагается в Колпинском районе Санкт-Петербурга по адресу: пос. Усть-Ижора, Шлиссельбургское шоссе, 217.
*Ижора или ингры – финский народ, коренное население побережья Финского залива, поныне проживающее на территории Ленинградской области. От названия этого народа происходит название реки Ижора и древнее название Ленинградской области – Ингрия или Ингерманланд.
800px-Newa_Battle_monument-min-min.jpgПамятный камень в честь Невской битвы на берегу. https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/0/06/Newa_Battle_monument.jpg/800px-Newa_Battle...

Невскую битву нельзя отнести к числу крупномасштабных сражений, но это никак не умаляет её значение. Значимость победы на Неве состояла в том, что успех подобных вылазок скандинавов мог открыть дорогу широкомасштабным действиям шведов по захвату водных путей Северной Руси. Эта победа князя Александра Ярославича, по праву заслужившего своё почётное прозвище Невский, предотвратила потерю Новгородом берегов Финского залива и не дала прервать торговлю Руси с Западом, в чём разорённая татарами Русь, на тот момент остро нуждалась. Не говоря уже о моральной поддержке всего русского народа, разуверившегося в своей судьбе.

Однако новгородцам показалось, что князь возгордился этой победой, поэтому они «указали ему путь из города».

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Данная статья является компиляцией. Составитель приносит благодарность д.и.н. В.И. Кулакову, чьи работы использованы в статье и особую благодарность автору работы «Битва за Прибалтику XIII в.» А. Игнатьеву, тексты которого были задействованы в изложении.

РАБОТЫ, ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ В ИЗЛОЖЕНИИ:
  1. Игнатьев А. «Битва за Прибалтику XIII в.». 2017. Калининград.
  2. «Восточная Пруссия с древнейших времен до конца второй мировой войны: ист. Очерки. Документы. Материалы» В.И. Гальцов, В.С. Исупов, В.И. Кулаков и др. Калининградское книжное изд-во, 1996.
  3. Кулаков В.И. 1990. Древности пруссов VI – ХIII вв. М. Изд-во «Наука»
  4. Кулаков В.И. 1994. «Пруссы (V- XIII вв.)». М. «Геоэкэ».
  5. Кулаков В.И. 2000. «Дорогами Ульмеригии: исторический путеводитель». Калининград: Пром. тип. «Б-К».
  6. Кулаков В.И. 2003. «История Пруссии до 1283 г». М. Институт Археологии РАН, Изд-во «Индрик», Prussia Antiqua. Том 1.
  7. Лебедев Г.С. 1985. Эпоха викингов в Северной Европе. Л. Изд-во Ленинградского университета.


ИСТОЧНИКИ
Снорри Стурулсон. Круг Земной. «Сага об Олаве Святом» Изд. Подг. А.Я Гуревич, Ю.к. Кузьменко, О.К. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский, М.1980.
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л. 1938.
Герман из Вартберга. Хроника Ливонии. ПС. Т II. Рига. 1879
Пётр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М. 1997.
Кульмская грамота в кн.: Рогачевский А.Л. «Кульмская грамота». СПб. 2002

Ипатьевская летопись. ПСРЛ. Т.2. М. 1962
Лаврентьевская летопись. ПСРЛ. Т.1. М. 1962
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 1950
Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т 18. М. 1962
Хроника Литовская и Жемайтская. ПСРЛ. Т 32. М. 1975

ПРИВЛЕЧЁННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ:
  1. Валуев А.А. 1999. Раскопки могильника Альт-Велау в Калининградской области // Археологические открытия 1997 года - М. «Эдиториал», УРСС.
  2. Валуев А.А. 2001а. Исследования могильника Альт-Велау в Калининградской области // Археологические открытия 1999 года. М.: Наука.
  3. Валуев А.А. 2001б. Работы Калининградского отряда Балтийской экспедиции // Археологические открытия 2000 года. М.: Наука.
  4. Валуев А.А. 2003. Итоги изучения грунтового могильника Альт-Велау // Проблемы балтийской археологии. Сборник научных трудов. Вып. 1. Калининград. Изд-во Калининградского государственного университета
  5. Валуев А.А. 2006. Поздненсредневековые «викинги» из Альт-Велау / Балтийский альманах № 6. Калининград.
  6. Волкайте-Куликаускене Р.К. «Одежда литовцев с древнейших времён до XVII в.» // Древняя одежда народов Восточной Европы. М., 1986.
  7. Гимбутас М. Балты. М. 2004.
  8. Зариня А.Э. 1986. «Одежда жителей Латвии VII-XVII вв.» // Древняя одежда народов Восточной Европы. М.
  9. Ламперт К. «История Германского народа», М. 1895, т.2